Интервью с группой Крематорий

Армен, года полтора-два назад в интернете была такая информация, что группе предъявили какой-то ультиматум, который ведет к распаду группы. Прокомментируйте.

Года два назад?.. знаете, у нас время от времени происходят не столько конфликты, сколько предъявление претензий к определенным музыкантам. поэтому это могло быть что-то из этой области, но я думаю, то, о чем вы говорите совпадает с уходом нашего тогдашнего гитариста Димы Терентьева. Может, это имелось в виду? Но ультиматум если и был какой-то — то он не сработал.

Чаще всего из-за чего возникают конфликты?

Вы знаете, к концерту есть определенные требования и поэтому когда, например, выходит спортивная команда, то вы выходите на поле играть и должны быть в нормальном состоянии, пьянство исключается полностью. У нас это уже давным давно закон — мы на сцену выходим трезвыми. Это помогает играть вместе и доставляет удовольствие. И когда кто-то из музыкантов находится вдруг в своем состоянии, то естественно он играет не в полную силу. Ну представьте: вратарь пьян. Матча не будет! Только это единственное. А в остальном мы достаточно свободны, потому это единственное требование к концерту, все остальное уже настолько профессионально сделано, что вопросов вообще не возникает.

Недавно вы выступали в прямом эфире по «Нашему радио» в программе «Воздух». Сложно ли играть с таким драйвом в пустой студии?

Это очень сложно, потому что мы очень привыкли, мы даже избалованны общением с аудиторией. Конечно играть на студии всем вместе крайне тяжело. То есть мы даже как-то пытались так записываться — вместе, но концертного состояния не получается. Концерт получается где-то на 50%.почему это происходит? Потому что нет этой самой энергетики, той концертной составляющей, которая необходима для того, чтобы достичь того определенного драйва, концертного состояния. В студии глядя на стенку не получается этого.

Расскажите о вашей шляпе. Вы ее даже сжигали?

Да я ее несколько раз сжигал! Где-то каждые пять лет, следующее сожжение намечается на 2008 год.

А что именно для вас черная шляпа?

А уже, знаете, это уже не часть имиджа, а скорее талисман. Что-то такое, что превратилось уже как в крестик на груди, — вот то же самое эта шляпа. Никаких других больше нет. Ну и потом она на самом деле помогает прятаться от света, прожекторов! Еще имеет и такое значение. В свое время Егор Зайцев ввел ее на квартирах и вот как-то прилепилось, а сейчас превратилось в какой-то ритуальный предмет. Но не более того. Хотя все попытки от нее избавиться заканчивались не очень хорошо. Мы даже когда последний раз улетали в Ростов, мы ее забыли, вернулись, и это была очень плохая примета: мы потом долго сидели в аэропорту, с большим опозданием доехали до Таганрога… вот такие бытовые неурядицы случаются. Поэтому к ней такое отношение. Почему мы ее сжигаем? Потому что за пять лет накапливаются какие-то истории и от этих историй надо как-нибудь избавиться, потому что иногда груз прошлого превращается в такого зверька, который начинает тебя изнутри поедать, ты начинаешь ностальгировать, начинаешь думать, что вот тогда-то было лучше. Чтобы это все убрать, надо как после пожара — трава должна быть сожжена, чтобы росла потом лучше. Вот мы и избавляемся от нее постоянно. Это игра, это шутка в какой-то степени, просто чтобы убедить себя, что вершины, на которых ты еще не бывал. Многие группы начинают жить прошлым и у нас тоже эта проблема в группе есть, потому создание нового проекта — «Третий Ангел» — попытка поработать на другом поле, на чистом поле, где ты не связан какими-то обязательствами, музыкальными штампами, ты не связан с той самой командой, которая долго уже играет и у них есть свой почерк, ты можешь играть совершенно с другими людьми, у которых какие-то свои воззрения на музыку, они могут тебе что-то предлагать. Вот в этом, мне кажется, есть движение, поэтому для нас это очень важно на сегодняшний день. Ой, вы же про шляпу спросили, а я уже убежал куда-то (смеется).

У вас много песен связано со смертью. Если все подытожить, то для вас что такое смерть?

Это переход из одного биологического состояния в другое. Самое смешное то, что у нас нет такого культа смерти у «Крематория» не было. Единственное, что мы , так как многие песни построены в форме рассказа , когда идет описание человеческой жизни какой-то , то мы так конечно вставляем это. То есть начало, кульминация и соответствующий эпилог. Только в этом смысле, а вообще я думаю что если она и появляется где-то, то как некий рубеж, это тайна все-таки, так как никто не знает, что там дальше. И наверное это всегда будет тайной, так как человек должен отыграть свою земную карму до конца, и ни в коем случае он не должен строить какие-то долгоиграющие планы, потому что это совершенно не нужно и это в руках господа Бога. И когда люди начинают говорить, что будут делать через 5 лет, 10, это, мне кажется очень смешно совершенно не нужно. Поэтому мы просто предлагаем жить сегодняшним днем, полноценным. Вот и все.

Скажите, практически за каждой песней стоит какой-либо автобиографический факт, а вот вы не планировали связать какую-нибудь песню с Тулой связать?

С Тулой? Ну, знаете как… наверное, нет. Во-первых, мы тут крайне редко бываем, во-вторых, у меня тут тесть связан с Тульским оружейным заводом, потом у меня есть очень хороший приятель, Илья Стечкин, дедушка которого создал этот пистолет, и у меня такая связь есть, но я пока Тулу, по большому счету, не знаю. Видел ее только из окна.

С кем легче работать и для кого легче выступать?

Что касается зрителей, мое представление о них, о наших поклонниках связано с Интернетом, то есть я общаюсь с ними исключительно виртуально. Но я не видел одного еще такого поклонника-дегенерата, полного сумасшедшего. Слава богу, сия чаша нас миновала. У нас не было никогда никаких проблем с вандализмом, даже с хамством. Что касается околокрематорских людей, то у нас уже очень давно работает тест, очень хороший: если мы берем в группу какого-то человека, не важно на какую работу, если он нам подходит профессионально, то мы стараемся с ним еще посиделочки устроить и выпить. И так подливаем ему постоянно до тех пор, пока он уже переходит немножко в другое сознание. И если при этом у него не возникает агрессии, если из него не вылезает хам и быдло, то тогда мы его берем. Это очень хороший тест на порядочность.

Когда вы были в Туле в 1991 году, вам подарили осиновый кол. Что с ним стало?

Между прочим этот осиновый кол… мы не выбрасываем подарки никогда, даже самые мелкие. У нас на студии есть музей… а я, если честно сказать, забыл, что этот кол отсюда, на нем ничего не было написано, но хранится на студии. Хорошо что вы мне о нем напомнили. Потому когда нам что-то — я прошу подписывать, в каком городе это было, потому что когда ты смотришь на такую картинную галерею (у нас огромная картинная галерея с 1987 года), всплывает буквально вся биография. Когда я смотрю на какую-то картину, я тут же вспоминаю людей их этого города и мне как-то проще запоминать города через какие-то такие подарки. Я даже уже не знаю, куда их девать! Так что ваш кол там, у нас на студии.

А правда, что в одном из номеров «Железного марша» рекламируется ваш новый альбом?

Я об этом ничего не знаю. Никакой информации мы не давали. Я просто не в курсе, не могу ответить.

А вы сотрудничаете с Сергеем Троицким?

Я Сергея Троицкого знал еще по рок-лаборатории. В данном случае, когда он спел песню «Мсье Серж» я его знал не как экстремиста, а как музыканта. И в данном вопросе он меня устраивает.
Но с «Железным Маршем» мы не сотрудничаем. Просто Серега приехал на студию, спел куплет…

В ваших пенях много аллегорий. Потому много поклонников ищут в них скрытый смысл а вы вкладываете его в них или в принципе это для вас прикол?

Нет, почему, я стараюсь, но иногда то, что вкладываю я, по-другому трактуется. Например, песня «Клаустрофобия» — песня просто об одиночестве. Человек может быть один в большом городе, тогда клаустрофобия выходит за рамки медицинского термина. Но пришлось потом написать картину, которая в общем-то гораздо быстрее объясняет все это. На этой картине большой город и по нему идет одни человек. И все стало понятно. Но никто не воспринимал ее, как я хотел, как я вначале делал. Люди проходили мимо, у кого-то были свои ассоциации: то там тихий сумасшедший, описание палаты… все что угодно, даже доходило до того, что это описание состояния смерти. Но это уже чушь — этого там не было. Вообще в песню не надо вкладывать законченный смысл, нужно оставлять троеточие. Это одна из дорожек для создания настроения и образа. Если вы поставите точку, это будет совсем как математика: дважды два — четыре. Нужно обязательно делать так, чтобы образ в голове менялся. Мы не пытались никогда никому ничего навязывать, но делиться мировоззрением всегда приятно. Потому в контексте всегда строится такой диалог.

То есть вы не против такой свободной трактовки?

Абсолютно. Я даже это иногда провоцирую. Я считаю, что это очень важно. Недосказанность заставляет размышлять. Мы просто не хотим видеть наших поклонников как какую-то толпу, мы хотим видеть личности, которые могут сами трактовать твою позицию, иначе это зомбирует. Наше общество начинает болеть, когда единомыслие начинается. А это большая ошибка.

А какие группы слушаете?

Я могу долго сыпать названиями всякими. Но это будет очень долго. Когда мы «Третьим Ангелом» занимались, мы пытались найти как можно больше современных групп, но которые используют новейшие технологии и формы выражения звука. Тогда география расширилась. Я, к сожалению, почувствовал некую ущербность, когда мы нашли испанскую группу под названием «Fan Kilo», которую никто не знает, то я просто поразился уровню звучания, хотя их никто не знает и это мощнейшая группа. Тоже самое произошло, когда я попросил своего приятеля привести мне что-нибудь такое с концерта, куда он ездил, и он привез демки из Англии, которые отдают музыкантам послушать. Я привез их на студию, послушал: команды абсолютно неизвестные, но по уровню исполнения нашим музыкантам просто как-то даже далеко. Очень мощное исполнение. Сегодня ехал — послушал в автобусе группу «Талисман». Тоже о них ничего не слышал, но очень интересная команда. Нас на сегодняшний день интересует что-то нестандартное, а это найти очень сложно. Поэтому копаем.

А что их наших групп интересует?

Я был в жюри фестиваля «The Global Battle of the Bands». Мы прослушали там 35-40 групп. Вот «Life Engoy» произвела впечатление, очень хороши «Сальвадор», «Море и рельсы». То, что касается новой волны, женского рока, то там есть люди, которых просто надо уважать, потому что они смогли выбраться, хотя я не очень понимаю, в чем прелесть всего этого. В результате крайне редко слушаю нашу музыку, в основном англоязычное.

А музыка ваших ровесников?

Сейчас музыканты уже не слушают друг друга, к сожалению. Это уже ушло. Не знаю, с чем это связано. Слушаю, если только по радио передают. Но мне кажется, если люди так долго живут, поднимают уже не первое поколение, значит в этом что-то есть. Не то, чтобы интерес пропал, а энтузиазм, который был раньше, он законсервировался. Я не жду ничего нового даже от «Крематория», потому стараюсь от него бежать.

А с чем это связано?

С тем, что русский рок немного «зажался» в рамки текста, в рамки разрывания рубахи. То есть у нас есть очень хорошие сильные личности, но не очень много высококлассных музыкантов: гитаристов, барабанщиков, басистов. Уровень, к сожалению, не растет, а наоборот падает. Я не берусь судить о текстах. Условно была волна, первая, потом появилась вторая, а сейчас это третья волна, она не столь яркая. Почему-то нет такого, что было раньше… Личностей, которые были раньше. И с чем это связано, я не берусь анализировать. Мне кажется, что мы еще долго будем смотреть в зад финнам типа «Him'а», «Rasmus'а» и т.д. но выйти на какой-то уровень, серьезный, пока в ближайшее время не получится. Ну если только эпатаж, кто-то там сиськи покажет, засунет себе куда-нибудь чего-нибудь… А так в музыкальном плане… эта тоска привела меня к тому, что я старался сам искать пути , пробовать себя не в «Крематории»

А саундтреки к фильмам писать будете еще?

Музыка к фильму требует другого отношения. Рок-музыканту здесь очень тяжело. Ты сидишь, тебе звукорежиссер начинает говорить, что надо вот это и вот это, надо вот так и сяк, начинает использовать в качестве марионетки. Мне предлагали сейчас писать саундтрек к мультфильму про три поросенка, но я, оценив объем, сложность, нудность работы, отказался. Когда встречаешься с режиссером, он уже знает, что и как должно быть. Вот пусть и сам пишет! Все это очень сложно.

Вы сказали, что читали апокрифы. А какие были ощущения после прочтения?

Ощущения, что от нас что-то прятали, что не все говорили. Я не знал, что, оказывается Иисус Христос оставил воспоминания у людей. Причем очень смешные. Там доходит до того, что они играли в песочнице, кто-то там что-то сделал и он того убил. Вот нашли Евангелие от Иуды, пока перевода еще нет. Причем от настоящего Иуды, Иуды Искариота. Интересно было бы почитать его воззрение на происходящие события.

А что бы вы стали делать, если бы завтра наступил конец света?

Я прибежал бы к вам, просто упал бы на вас, и вы провели бы хорошую ночь.

У вас есть формула хорошего настроения?

Когда девушки задают такие вопросы, у меня сразу улучшается настроение!!!

Diana Dexter
24 марта 2006

Дата публикации: 12.04.2011, время: 16:29, рубрика: ИНТЕРВЬЮ.